Владимир Колычев - Всем женщинам должен [сборник]

— Зачем я буду порочить имя своего мужа?

— А у Кати есть парень, который, возможно, ее любит. Что, если это он пытался убить вашего мужа?

— Ну, я не знала… — смутилась Виктория. — А у нее есть парень?

— Да, и вы пытались это скрыть.

— Я пыталась?.. Да я ничего про него не знала!

— И я бы не узнал, если бы не случайность… Вы не сказали мне про Катю, и я не узнал бы про ее парня. Но случайность меня выручила, и я узнал.

— А это он пытался его убить?

— Ну, доказательств у нас пока нет…

— Вот же дрянь!..

Кривичева скорее обрадовалась, чем разозлилась. Но, в принципе, это можно было объяснить. Она понимала, что ее подозревают, а тут вдруг появился человек, на которого могут повесить всех собак, отсюда и чувство облегчения.

— Значит, все-таки у вашего мужа была любовница?

— Все-таки была.

— Ваш муж подарил ей дом, машину.

— Можно я поговорю с вами об этом, когда Дима придет в себя?

— Скажите, а он не мог отписать Кате свое состояние? — спросил Табачный.

— Свое состояние?! Кате?! — оторопело посмотрела на него Виктория. — С чего бы это?

— Ваш муж оставил завещание?

— Да, наверное… Не знаю…

— Так наверное или не знаете?

— Ну, он собирался…

— То есть вы не можете точно знать, что завод и все прочее отойдет по завещанию вам?

— Ну, если Дима подарил ей дом… — Виктория «зависла» от перенапряжения.

Табачный, глядя на нее, усмехнулся в ус. Может, Вика только сейчас и поняла, как сильно прокололась. Может, она думала, что по завещанию наследство мужа достанется ей, а тут вдруг появилась соперница, которую жена в расчет не брала.

— А этой женщине ваш муж ничего не мог оставить?

Он выложил на стол фотографию незнакомки, которая накануне села в машину Кривичева у заводских ворот.

— Рите?

— Вы ее знаете? — спросил Платон.

— Да, знаю… — Виктория в замешательстве смотрела на снимок.

Казалось, она винила себя в несдержанности. Видимо, она не должна была говорить о Рите, но проболталась. А слово не воробей…

— А почему Дима должен ей что-то оставить?

— Ваш муж вчера уехал с работы вместе с Ритой.

— Но Рита у него не работает…

— Не работает. Она поджидала его у ворот завода…

— И Дима уехал с ней?

Табачный кивнул, и Виктория закрыла лицо ладонями.

— Да что же это такое! То одна, то другая… Он же обещал!

— Что обещал?

Виктория хлопнула ладонью по столу:

— Он сказал, что с Катей все кончено.

— А с Ритой?

— Да я вообще про нее ничего не знала!

— Но ее-то вы знаете?

— Знаю. Это моя бывшая подруга… Из-за Димы бывшая… У них роман когда-то был, а он ко мне ушел… Какая после этого дружба?

— Может, их роман продолжался — втайне от вас?

— Чего уж об этом говорить?.. — вздохнула Кривичева.

— Значит, Рита?

— Рита. Гаева Маргарита… Маргарита Григорьевна.

— Вы знаете, где она живет?

— Знаю. Если она не сменила адрес…

Табачный кивнул. Именно это он и собирался проверить. И прямо сейчас. Раз уж занялся этим делом самолично, то и по адресу проедет сам.

Он долго жал на клавишу звонка, но дверь не открывали. Платон уже собирался уходить, когда вдруг щелкнул замок.

Дверь приоткрылась, и он увидел знакомое лицо. На снимке с видеокамеры изображение было плохим, неважным оно оказалось и в жизни. И виной тому было не внезапно испортившееся зрение Табачного, а само лицо — припухшее, помятое спросонья. И еще от женщины пахло перегаром… Видно, Рита накануне хорошо поддала. Если так, то — по какому поводу? С горя или с радости?..

— Маргарита Григорьевна? — строго спросил он.

— Маргарита Григорьевна, — кивнула женщина, настороженно глядя на него.

— Майор полиции Табачный. Уголовный розыск. У меня к вам несколько вопросов. Если есть желание, можете ответить на них сейчас. Если нет, ответите на них потом, но в управлении.

— Лучше сейчас.

Женщина распахнула дверь, рукой указала в глубь квартиры.

Платон переступил порог, осмотрелся. Он ожидал увидеть беспорядок, но в квартире было чисто. И сама хозяйка была в свежем, отглаженном халате. Волосы нечесаные, лицо помято, но впечатления запущенной неряхи она не производила.

Хозяйка провела майора на кухню, показала на стул. На столе чисто, в раковине пусто, пол вымыт. Но взгляд зацепился за бурое пятно на стене возле стула, на который Платону предлагалось сесть.

— Что это?

— А что это? — нахмурилась Гаева.

— Похоже на кровь… Кровь со стены смывали?

Стены на кухне крашеные, моющиеся, но, видно, кровь въелась глубоко. Или вытирали плохо. Сразу не справились и оставили на потом.

— Кровь? — Гаева наморщила переносицу, пытаясь придумать оправдание.

Но, видимо, похмельная голова плохо соображала. Может, потому Рита и привела гостя на кухню, забыв о следах крови.

— Скажите, вчера вечером у вас был гражданин Кривичев?

— Дима?

— Вчера вечером вы сели к нему в машину, и он отвез вас домой.

— Да, отвез.

— Значит, он был здесь?

— Был.

— И это его кровь?

— Кровь?

— Маргарита Григорьевна, мы все знаем. Кривичев нам все рассказал.

— Заявление написал?

— Заявление.

Гаева тяжко вздохнула:

— Да, это его кровь…

— Вы ударили его ножом?

— Ну, не ударила…

— А что сделали?

— Надавила сильно…

Маргарита показала, как вдавливала нож в шею Кривичева. Двумя руками, сверху вниз.

— Зачем вы это сделали?

Табачный смотрел на женщину и с укором, и с одобрением одновременно. Он осуждал ее за совершенное преступление и в то же время поощрял за честность. Вот так бы все сразу — да, виноват, не судите строго…

И еще его радовало, что ларчик открылся быстро. Хороший знак на будущее.

— Не знаю, что на меня нашло.

— Не знаете?

— Дима меня бросил. Мне стало так обидно… Я из-за него с Иваном рассталась… Он так подло со мной поступил! — Маргарита полыхнула взглядом, но тут же остыла.

— И вы решили его за это убить?

— Да, но я же его не убила…

— Но ранили.

— Он обещал не заявлять…

— Обещал? После того, как вы его ударили?

— Да не ударила… Нож всего на сантиметр вошел… Ну, может, на два… Я вовремя остановилась… Одумалась… Он меня ударил… — Маргарита провела рукой по скуле.

— Это не удивительно, — усмехнулся Табачный.

— Потом успокоился… Я наложила повязку, он ушел…

— А по дороге домой он потерял сознание и врезался в столб.

— Да?.. Я не знала…

— И сейчас Дмитрий Валерьянович находится в больнице. В тяжелом состоянии… Вы понимаете, что это значит?

— Но крови было не очень много…

— Собирайтесь, гражданка Гаева. Я отвезу вас в управление.

От своих душевных щедрот Платон готов был переквалифицировать это задержание на явку с повинной. Как-никак первое раскрытое дело в новой должности. Причем раскрытое самолично…

А Викторию и Катю можно оставить в покое, пусть сами разбираются со своими тараканами. И очень хорошо, если им не придется делить наследство покойного Кривичева. Даст бог, выкарабкается мужик.

Глава 6

Кого-то обокрали, кому-то голову в драке проломили — то одно, то другое. И так по кругу, закручиваясь по спирали. Но Юра не жаловался. Он сам выбрал эту профессию. К тому же опера сейчас в почете — и зарплата не в пример прежней, и квартира полагается.

Все хорошо, только бегать много приходится. Но ничего, станет большим начальником, сам других оперов гонять будет. У него еще все впереди.

Юра вышел из машины, непроизвольно-стремительной походкой направился к зданию УВД. Краем глаза заметил идущую от КПП девушку. Заметил, остановился, хотя очень спешил.

— Ты меня ждешь? — с грустным сарказмом спросила Женя.

На ней белая шапочка, светло-серое пальто на синтепоне. И сама она светлая, но без серого…

— Изолятор по кругу. — Он провел рукой, показывая, с какой стороны обойти здание, чтобы попасть во внутренний двор изолятора временного содержания, где до сих пор находился Никонов и два его дружка-подельника.

Одного должны выпустить, а двое пойдут по этапу в СИЗО. Зря они над стариком покуражились.

— Да мне по другому делу.

— Интересно.

Плошникову действительно было интересно все, что связано с Женей. Запал он на нее, так уж вышло. Но в ухажеры лезть не собирался. Вряд ли их можно было назвать классовыми врагами, но стояли они по разные стороны баррикады. Она путалась с Никоновым, и одно только это ставило крест на их отношениях.

— Мою сестру арестовали.

— Сестру, сестру… Гаеву?

— Ты знаешь? — Женя удивленно посмотрела на него.